«Мы живём в очень плохом учебнике истории»: режиссёр из России открыл свой театр в Алматы

В середине мая в южной столице новый театр 2act представил постановку «Здесь — Алматы», которая не оставила равнодушных. Тема была непростая — релоканты в казахстанском мегаполисе. Режиссёр театра Виталий Шенгиреев выбрал тему не случайно: в сентябре прошлого года он с женой, семилетним сыном и кошкой прибыл на автобусе в РК. Он не захотел убивать.

Виталий родился в Магнитогорске, «в суровой» Челябинской области России. После окончания школы поступил в консерваторию на актёрский факультет, уже на втором курсе начал играть в театре. Там он и познакомился с супругой Юлией. Виталий получил и второе образование — режиссёра. Актёрская чета ставила спектакли и выступала, пока не началась война…

Переезд и новая работа

— Сначала мы уволились из театра, разошлись мнения с руководством. Мы думали остаться в Новосибирске, начать всё сначала. Но объявили мобилизацию. В ночь мы сели на автобус до Павлодара и покинули страну. Уже утром на поезде направились в Алматы. Мы поняли, что это культурная столица. Хотя всё равно боялись, что не сможем заниматься тут театром, — говорит Виталий.

На пять дней семью приютил неравнодушный мужчина. Всё это время Виталий безуспешно пытался найти жильё. В то время на рынке двухкомнатную квартиру предлагали снять за полмиллиона тенге. Спустя пять дней семья поняла, что «пора и честь знать» и съехала в здание бывшей бани, которую переделали в хостел. Позже им удалось снять дом в нижней части мегаполиса. Правда не совсем дом, а обустроенный бывший склад.

Супруги имели два готовых спектакля, которые они были готовы показать алматинским зрителям.

— Мы просто шли по центру города, заходили во все бары, где проходят стендапы, и предлагали их. Я прошёл баров 15-17, никто не позвонил. Потом мы пошли по театрам, где-то нам дали сцену. А в апреле мы уже открыли свой театр, — говорит режиссёр.

На первый спектакль пришло четыре зрителя, на стендап Юлии — 20 человек. Дальше — больше. Виталий говорит, что реакция у зрительного зала в России и Казахстане одинаковая.

— Вот у Юлии стендап вызвал немного иную реакцию. Он только для женщин и она ведёт интерактив со зрителям. В России девушки активно рассказывают о своих мужьях. В Алматы во время выступления молчали. Но после спектакля подошли и высказались, — отмечает Виталий.

«Здесь — Алматы»

Первый спектакль уже на своей сцене актёры поставили в мае. Они отыграли 12 монологов реальных людей о релокантах.

— Там собрана палитра мнений, мы хотели сделать фотографию времени, что происходит. Приехали много людей. Да, это из-за нас подняли цены на аренду. Да, из-за нас выселили студентов. До сих пор думает кто-то, что мы забираем работу. Самая щекотливая история — о местных славянах. Мы видим, что кто-то из них считает, что такой спектакль необходим, кто-то — обижается, — говорит Виталий.

Многое семья ощутила на себе. Первое время таксисты всегда подмечали — «они не отсюда». Спустя три месяца подобные вопросы семье задавать перестали.

Виталий говорит, что актёры — как фрукты: если они «лежат» — то портятся. Поэтому иметь возможность в новой стране продолжать заниматься любимым делом — бесценно. Многие из тех, кто задействован в спектакле, даже мечтать не могли о такой возможности. Релоканты в Алматы соглашаются на любую работу — красят, строят, озеленяют город, трудятся курьерами.

Война и в семьях

Виталий говорит, что эта война сломала коммуникации в семьях. За ужином политику не обсуждают, дабы не ругаться.

— Чтобы сохранить отношения, эту тему не трогают. Гроза есть, но о ней не говорят. Я так перестал общаться с лучшим другом. Мы 14 лет были друзьями, обменялись позициями и решили не говорить на эту тему, но перестали общаться вообще, — рассказывает режиссёр.

По его словам, есть и люди с «практическим подходом». Некоторые врачи честно говорят, что на войне будут интересные ранения, которых они раньше не видели. А ещё за это платят большие деньги. Любой разговор, по словам Виталия, превращается в попытку понять позицию человека.

— Мы как-то играли антивоенный спектакль. Там история про Польшу, где в одном классе были евреи и поляки. Началась фашистская Германия, оппозиция внутри Польши. Когда мы только ставили этот спектакль, все говорили про одно. Когда началась война, каждый стал играть про своё, — с грустью констатирует режиссёр.

Благодаря Казахстану, отмечает Виталий, он может говорить слово «война». Первое время семья и поверить не могла, что можно безнаказанно говорить и писать в социальных сетях именно война, а не СВО.

«Несчастные» актёры

На актёров, как и любых людей, война оказала влияние. Виталий говорит, что мы живём «в очень плохом учебнике истории».

— Есть фраза: хороший актёр не может быть счастливым человеком. Я не согласен с этим. Это же работа. Не обязательно убивать друга, чтобы сыграть как ты убиваешь друга. Но да, мы стали все умнее. Нам пришлось экстренно ещё раз повзрослеть. Нас тригеррит всё, что касается войны. Мы читали комедию «Академия смеха». Действие происходит в Японии 40-х годов. И там есть фраза «Я погибну за нашу Великую Родину». И мы сидим два актёра из России и нас цепляет. Но это нам тяжело, для людей в зале эти словам не будут триггером, — рассказывает Виталий.

Уже в своём театре семья может ставить то, о «чём хочется поговорить». Сейчас они решили сделать версию готового спектакля про силу детского воображения «ЧеМаДаМ» на казахском языке.

— Мы торговцы эмоциями. Зрители хотят испытывать радость или грусть, отвлечься от проблем. В Казахстане любят радость, тои, смех. И это должно быть. Но мне кажется, это чуть доступное. Вместо того, чтобы есть полезную пищу, я ем сахар, он сразу поднимает настроение. Я за интеллектуальные комедии. Про то, когда ты думаешь: а это действительно смешно? Зрители не гогочут, а посмеиваются над ситуацией. У нас нет чистого жанра, люди испытывают спектр эмоций. У нас есть спектакль «А что ты сделал для конца света?» Представьте, что он случился через 50 минут. Ставится таймер и я раскручиваю людей. Сначала они молчат, смотрят в потолок. Но под конец я оставляю им пять минут тишины. Но они не уходят! Я спрашиваю: а почему не выходите? Они отвечают: если я выйду, то я вернусь обратно в жизнь. А я хочу ещё побыть в раздумье и разговоре самим с собой. Это театр…, — ответил Виталий на вопрос о том, в каком жанре они будут играть.

«Пусть всегда будет мир»

Семилетний сын Виталия и Юлии отлично понимает, что такое война. Он уже имеет доступ к YouTube, а там во всех красках показывают её ужасы.

— Ребёнок стремительно повзрослел. Он знает, что мы не можем вернуться в родной город. Что там он останется без папы. Я понимаю, что попади я на войну… Есть люди, которые не выживут. Он выйдет на человека с оружием напротив и не сможет выстрелить в живого человека. Просто погибнет. Я понимаю, что надо выбирать: вернуться к ребёнку или убить человека. Я не хочу делать такой выбор. Я вместе с ребёнком буду «предателем, трусом, сбежавшим». Я не сторонник шоковой терапии, чтобы показывать сыну убитых, но это показывают новости. Вот был роддом, и вот — нет его (9 марта 2022 года российские войска обстреляли родильное отделение больницы в Мариуполе, погибли три человека (в том числе ребёнок), ещё 17 ранены— прим. ред.). А почему? Потому что война. А почему они это делают? Я не знаю… Он загадал на день рождения, чтобы война закончилась, — говорит Виталий.

Он старается везде искать положительные стороны. В данном случае, считает отец, у сына больше эмоционального опыта, чем было у него. Семилетний мальчик уже успел пожить в двух странах, сейчас учит казахский и английский языки.

— Он пойдёт в обычную школу. Это социум, а он пацан. Держать его под колпаком невозможно. Он идёт в мир, а мир будет долго нам это помнить. И ему и даже его детям возможно достанется. Любая война — это хрень собачья. И ребёнку надо жить с этим, растить броню, — считает мужчина.

Виталий говорит, что раньше планы у семьи были на год вперёд: спектакли, праздники, отпуск. После переезда они могли планировать свою жизнь лишь на неделю.

— Горизонт планирования умер совсем. В одном Telegram-канале писали, что при иммиграции планируйте до конца недели. Благодаря театру, есть горизонт планирования в месяц. Это аренда. Но уверенности, что будет через два месяца, уже нет, — отмечает режиссёр.

Семья приняла тот факт, что они будут идти, а камешки под их ногами будут появляться. И возможно, очень надолго это будет помост сцены алматинского театра и дорога в их дом на одном из проспектов.